М багдановіч маевая песня текст
Обновлено: 09.11.2024
Па-над белым пухам вішняў,
Быццам сіні аганёк,
Б'ецца, ўецца шпаркі, лёгкі
Сінякрылы матылёк.
Навакол усё паветра
Ў струнах сэрца залатых, -
Ён дрыжачымі крыламі
Звоніць ледзьве чутна ў іх.
І ліецца хваляй песня, -
Ціхі, ясны гімн вясне.
Ці не сэрца напявае,
Навявае яго мне?
Ці не вецер гэта звонкі
Ў тонкіх зёлках шапаціць?
Або мо сухі, высокі
Ля ракі чарот шуміць?
Не паняць таго ніколі,
Не разведаць, не спазнаць:
Не дадуць мне думак зыкі,
Што ляцяць, дрыжаць, звіняць.
Песня рвецца і ліецца
На раздольны, вольны свет.
Але хто яе пачуе?
Можа, толькі сам паэт>>.
Интересно, что имел в виду М. Богданович, дважды используя слово "сэрца" там,
где явно подразумевается "сонца" (если это не опечатка)? Это случайно не намёк
на пульсации солнца – сердца Солнечной системы. Ведь помимо 11-летнего цикла
солнечной активности существуют и более короткие.
Не исключено, что он умышленно называет солнце сердцем, ведь "сердце моё!" и
"солнце моё!" практически синонимы (Филипп Киркоров дополнил этот ряд зайкой,
птичкой, рыбкой, банькой, ручкой и т. д., с тем же значением).
Тогда все упоминаемые им "зыкі, што ляцяць, дрыжаць, звіняць" имеют внешнее
происхождение. И тогда вместо малоинформативного "ці не сэрца напявае" получаем
гораздо более ЯРКОЕ "ці не сонца напявае/, навявае яго мне?" Ветер веет воздухом,
а солнце – светом и теплом. То есть, товарищ не только видит, но и слышит музыку
солнечных лучей, которые он перед тем называет золотыми струнами (!)
Он сосредоточенно ищет источник тонких вибраций, восприятие которых на миг
приоткрылось ему через созерцание полёта синего мотылька, ЗВОН КРЫЛЬЕВ которого
он слышит подобно тому, как Бодхидхарма слышал крики муравьёв:
". Ці не сэрца напявае/, Навявае яго мне?/ Ці не вецер гэта звонкі/
Ў тонкіх зёлках шапаціць? Або мо сухі, высокі/ Ля ракі чарот шуміць?"
Ищет – и не находит: "Не паняць таго ніколі/, Не разведаць, не спазнаць:/
Не дадуць мне думак зыкі/ Што ляцяць, дрыжаць, звіняць".
Возможно, эти едва уловимые звуки снаружи, возможно, внутри. А может, деление на
внешнее и внутреннее весьма условно, когда поэт переживает миг всеобщего единства
и глубинного тождества всего со всем, имя которому – Бог.
"Песня рвецца і ліецца
На раздольны, вольны свет.
Але хто яе пачуе?
Можа, толькі сам паэт".
Здесь сформулирована главная особенность поэтов – они гиперсенситивны, сверх-
чувствительны, экстрасенсорны. Это, а не только ритм и рифма, порождает поэзию.
Читайте также: