В коктебеле слова песня две грузинские модели отдыхали
Обновлено: 21.11.2024
КОКТЕБЛЯ
Слова Владлена Бахнова
Какая чудная земля!
Кругом заливы Коктебля,
Колхозы, бля, совхозы, бля, природа.
Но портят эту красоту
Сюда наехавшие ту-
неядцы, бля, моральные уроды.
Они не бриты никогда,
Не признают они труда
И спорта, бля, и спорта, бля, и спорта.
Ужасно наглый вид у них,
Одна чувиха на троих,
И в шортах, бля, и в шортах, бля, и в шортах.
Девчонки вид ужасно гол,
Куда смотрели Комсомол
И школа, бля, и школа, бля, и школа?
Купальник тоненький на ней,
А под купальником, ей-ей,
Всё голо, бля, всё голо, бля, всё голо!
Сегодня парни водку пьют,
А завтра планы продают
Родного, бля, советского завода.
Сегодня ходят в бороде,
А завтра где? В эн-ка-вэ-де!
Свобода, бля, свобода, бля, свобода!
Кто говорит, что я свою
Для денег написал статью,
Не верьте, бля, не верьте, бля, не верьте!
Я написал не для рубля, а потому что был я бля,
И есть я бля, и буду бля до смерти!
Три последние строки куплетов повторяются
Песню написал в 1963 г. поэт и сценарист Владлен Бахнов, издеваясь над статьей лауреата Сталинской премии писателя и журналиста Аркадия Первенцева "Куриный бог" (газета "Советская культура", 24 авг. 1963), в которой тот клеймил нонконформистскую молодежь, отдыхающую "дикарем" (см. текст статьи ниже). Напев взят от блатной песни "Как в Ростове-на-Дону" (она же "На нары", "А это было в старину" и т.д.). По воспоминаниям Юлия Кима, Бахнов сочинил песню в сентябре и преподнес на день рождения Василию Аксенову, который тоже отдыхал в Коктебеле.
"А завтра планы продают родного, бля, советского завода" - намек на сюжет "шпионской" песни Ахилла Левинтона "Марсель", написанной между 1949 и 1954 годами.
Из книги Александра Сидорова "Песнь о моей Мурке" (М., ПРОЗАиК, 2010, стр. 229-231):
«Первый яркий отзвук «Марселя» мы слышим в иронической песенке Владлена Бахнова «Коктебля». Владлен Ефимович Бахнов в 1949 году закончил Литературный институт имени Горького. С 1946 года — ответственный секретарь «Московского комсомольца». Сотрудничал в журнале «Крокодил», в «Литературной газете» (создатель знаменитой сатирической 16-й полосы «Литературки») и других периодических изданиях. В соавторстве с Яковом Костюковским писал интермедии для эстрадного дуэта Юрия Тимошенко и Ефима Березина (Тарапуньки и Штепселя). Автор сценария к кинофильмам «Штрафной удар», «Двенадцать стульев», «Иван Васильевич меняет профессию». В общем, личность известная. В том числе и своей издевательской песенкой. Она была написана в 1963 году как отклик на нашумевшую статью сталинского лауреата Аркадия Первенцева, напечатанную в газете «Советская культура» и громившую нравы «отдельных представителей» тогдашней молодежи. Исполняя ее, автор часто говорил, что не добавил к содержанию статьи ничего, кроме одного-единственного слова. Свое творение Бахнов посвятил Василию Аксенову.
Мелодию и рефрен Владлен Ефимович заимствовал у популярной блатной песни «А это было в старину»:
А это было в старину
А под Ростовом-на-Дону -
Базары, бля, базары, бля, базары!
Вот текст знаменитой «Коктебли»:
Ах, что за славная земля
Вокруг залива Коктебля:
Колхозы, бля, совхозы, бля, природа!
Но портят эту красоту
Сюда приехавшие ту-
неядцы, бля, моральные уроды!
Спят тунеядцы под кустом,
Не занимаются трудом
И спортом, бля, и спортом, бля, и спортом.
Не видно даже брюк на них,
Одна чувиха на троих
И шорты, бля, и шорты, бля, и шорты.
Девчонки вид ужасно гол,
Куда смотрели комсомол
И школа, бля, и школа, бля, и школа?
Хотя купальник есть на ней,
Но под купальником, ей-ей,
Все голо, бля, все голо, бля, все голо!
Сегодня парень виски пьет,
А завтра планы выдает
Завода, бля, родного, бля, завода!
Сегодня парень в бороде,
А завтра где? В НКВД -
Свобода, бля, свобода, бля, свобода!
Пусть говорят, что я свою
Для денег написал статью,
Не верьте, бля, не верьте, бля, не верьте!
Нет, я писал не для рубля,
А потому что был я бля,
И есть я - бля и буду бля до смерти!
Как легко убедиться, предпоследний куплет явно навеян «Марселем» (судя по всему, Бахнов вообще неплохо знаком с блатной песенной субкультурой). Об этом свидетельствует даже упоминание НКВД, которого ко времени создания «Коктебли» не существовало».
Драматург Виктор Славкин, бывший стиляга, иллюстрирует этой песней негласный запрет носить усы и бороду молодым людям его поколения (Славкин пишет про 1950-е гг.):
«А как известно, в те суровые годы количество растительности на душу населения было строго ограничено. Всех стиляг и прочих негодяев в сатирическом нашем журнале "Крокодил" рисовали с тоненькими усиками - "мерзавчики " назывались. Борода приравнивалась к идеологической диверсии. В известной песенкке "Среди просторов Коктебля" был такой куплет:
"Сегодня парень в бороде,
А завтра где - в НКВДе.
Свобода, бля, свобода, бля, свобода. "
Парикмахеры знали "бокс", "полубокс", и как крайний шик шла "полечка". Право на усы признавалось только за кавказскими народами и маршалом Буденным».
Славкин В.И. Памятник неизвестному стиляге. М.: Артист. Режиссер. Театр, 1996. С. 36-37.
Куриный бог
"Советская культура", 24 авг. 1963
Морской камешек, отшлифованный вечным прибоем, с проточенной дырочкой, называется куриным богом. Его ищут увлеченно, кропотливо, перебирая сотни камней черноморско-крымского водоплеска. Много красивых камней в районе изумительной Коктебельской бухты, у подошвы Кара-Дага. Здесь даже есть бухточка Сердоликовая. Если ребенок обнаруживает куриного бога, он радостно вскрикивает, рассматривает сквозь небольшую дырочку окружающий его мир, видит яркий накат моря, радужный прозрачный воздух, и ему кажется, что все солнце вмещается в узкой проточинке, куда и булавку трудно просунуть.
Куриный бог якобы приносит счастье: пусть сохранятся эти наивные приметы! Очевидно, не зря агатовые камешки на нейлоновой нити попадают на шею девушек, осчастливленных прежде всего свиданием с южным морем, щедрым солнцем, перламутровыми чайками, подкрашенными отраженной синевой волн.
Черноморское побережье прекрасно везде, но особенно оно романтично и красиво в дикой своей прелести у Коктебеля, этого поразительного уголка Крымского полуострова. Зреет виноград на склонах пологих балок и в долинах. Цветастыми точками среди тяжелых, будто литых лоз и гроздей, платочки работниц плантаций передового совхоза, где директором прославленный герой крымского партизанского движения М. А. Македонский. Изумрудные валы виноградников будто катятся к морю, круто поднимаются на гребни высот, падают и тоже по-особому светятся, сверкают, а прозрачный воздух напоен крепко настоенными ароматами близких степей, пряного жнивья, пахучих полыней и маков.
Мы видели общежития совхоза, уютные дома для молодежи, окруженные ореховыми деревьями, легкие контуры летних кинотеатров, арки, магазины, ослепительно блестящие шоссе, точно обручем оковавшие щебенчатую холмистую землю: места, памятные и дорогие моему сердцу. Здесь возникали фронтовые встречи под знаком «Белой чайки» Приморской армии. Отважные партизаны восточного соединения шли в атаку, чтобы взять стратегически важный город Старый Крым — древний Салкат. Везде братские могилы борцов за освобождение. Дорогие могилы в Старом Крыму, в Феодосии, в Планерском, а возле моря окруженный корабельной цепью памятник 25 морякам-черноморцам.
Побережье рыбаков, тружеников земли и моря. Сюда постепенно продвигается по каналу днепровская вода. Кто-то сравнивает эти места с Кастилией, кто-то находит здесь сходство с природой библейских легенд. Овечьи стада карабкаются по крутизнам, отвесно падающим к пене прибоя. Волны атакуют вулканические скалы, гудят в пещерах. Горные орлы парят над воздушными потоками, бережно поднимая на могучие крылья своих уставших, неокрепших птенцов.
И ЕСТЬ ТУТ ЖЕ нечто другое, странное и нелепое — кляксы на яркой ткани природы и быта. Невольно приходится вернуться к куриному богу, камешку морского прибоя.
Вместе с тысячами отдыхающих на побережье прибывают группки выделяющихся из всего человечества молодых людей, именующих себя производными от кибернетического века и электроники, этакие вольные менестрели, сбитые в кучку, именуемую «шарагой».
«Шарага» прибывает из «континентальной России» обычно на птичьих правах, при необыкновенном гоноре, выраженном в плоском и отвратительном равнодушии ко всему окружающему миру. «Шарага» прибывает уже полунагая, в сандалетах на грязных ногах, заранее предвкушая озноб от того самого «эпатирования ортодоксальной значительности», которую они обязались расшатать всеми своими безмускульными средствами и ядовито-клейкими мыслишками.
Они слышали «байки» о курином боге и потому, решив опорочить «гнилую романтику», мгновенно навешивают себе на шею амулеты. Нет, они не копаются в пене прибоя, их тошнит от воды, они выменивают камешки у смуглых пацанов за дешевые сигаретки или поступают еще проще: берут первый попавшийся под сандалий булыжник и за «четвертную звонкую монету» просверливают дырку на базаре. Еще лучше — обломок базальта, посмешней, пусть болтается — его называют «кораллом». «Шарага» навешивает на себя ожерелья и открывает поход, придерживаясь в основном обжитых мест, там, где дома отдыха, пансионаты, чебуречные, где сбивают молочные и коньячные коктейли. Их задача — «гробить наивных мадонн», «охмурять потных работяг», как можно дешевле и глупее провести время на побережье.
Их называют «куриными богами». Степенные люди сторонятся при появлении мрачной «шараги», милиционеры ощупывают кобуры и свистки, пограничники вспоминают задачи на классных учениях. Но нет, они не хулиганят, не бьют стекла, не переворачивают киоски — «одетые во все голое», они где-то ухитряются хранить безупречные документы. Тем более они нелепы, страшны и циничны. Они появились для того, чтобы наплевать на благоприличия, поразить кого-то, «пропылить» свой отпуск, а потом, возможно, и разойтись по скромным и приличным куткам своих жилищ. Для многих остается загадкой: а кто же эти граждане до летних каникул? Трудно решить этот кроссворд. Их встречают везде и в то же время как бы нигде, хоть они явно не мираж, не наваждение, они из плоти и крови.
«Шараги» сплачиваются обычно четверками. Высший шик — три парня и одна полностью коллективизированная спутница. Бороды — обязательно! Хотя бы две на троих. Причем бороды они отращивают и пробривают посмешней, чтобы выделяться среди обычных бородачей-«кубинцев» «Куриный бог» сбривает усы, оставляя бородку «навыпуск», или отращивает бакенбарды, или оставляет волосы только на нижней части подбородка, полностью отдавая растительности шею, кадык. Волосы они начесывают на лоб и опускают на затылок. Кто-то из них, наиболее «интеллектуальный», стрижется «под Хемингуэя»!
Они ходят в «шортах» — так они называют обычные дешевые китайские штаны, самолично укороченные до размеров трусиков. На четверых хотя бы один черный свитер из толстой шерсти: его носят на спине, пропустив рукава под мышки и завязав их у затылка: «так ходят американцы». У них развинченная походка, носки круто врозь, по балетной «позиции пять». Походкой они пытаются подражать «великолепной семерке». Надо заметить, они всегда кому-то подражают. Это тени, попугаи, обезьяны. На четверых — портативный радиоприемник, если «блеск», то японский, инкрустированный белым, как аккордеон. Антенна сопровождает четверку дромадеров, выхватывая из многострадального эфира только лишь дикие завывания, скачущую музыку, рок-н-ролльные ритмы и «иностранный музыкальный бомонд». Они идут шеренгой, параличной походкой, развинченные, сутулые, с сигаретками в уголках мокрых, безвольных губ, с тупыми глазами, в которых, как им кажется, весь остальной «плебс» должен прочитать тайну их высшего скепсиса. «Куриные боги» болтаются на их тщедушных телах, а хилые, вихляющиеся руки как бы нарочито подчеркивают пренебрежение к труду. Они идут безразличные, якобы равнодушные, хотя исподбровья изучают эффект. Они должны мимически изобразить самую высокую степень пренебрежения к серой толпе. Они прибыли в жестком купейном вагоне, чуть ли не зайцами, но рассуждают с хозяйским апломбом о черных лимузинах, океанском ллойде, воздушных лайнерах. Кое-кто из молодежи клюет на приманку, слушает их нервную и противную болтовню, пересыпанную жаргонными словечками, в основном почерпнутыми из модной «передовой прозы». Хотя, надо сказать откровенно, никаких книг они не читали. Они нахватались того и сего и, пренебрежительно кривя на все подлинно передовое бескровные, тонкие губы, не заметили, как сами превратились в нелепых и смешных отщепенцев.
Мимо «куриных богов» идут загорелые, веселые парни и девушки, с рюкзаками, в войлочных шляпах, милые, светлые духом, умеющие и пошутить, и красиво влюбиться. Туристы двигаются в горы, к природе, разбивают палатки на склонах, встречают восходящее солнце, ловят рыбу, крабов, готовят пищу в походных котелках у пахучих костров.
Золотые тела молодых людей усыпали пляжи. Утром — физзарядка и бросок в море. Я видел спортсменов столичного института, соревновавшихся на берегу в прыжках, гимнастических упражнениях. Красивые тела, здоровые, сильные молодые люди с ясными глазами.
На них презрительно смотрела четверка «куриных богов», развалившихся на скамейках. Три парня и одна девушка в черных стоптанных туфлях на шпильках и невероятно заношенном платьице. Ребята лежали в шортах, волосатые, бородатые, с бесцветными, почему-то потухшими глазами. Как мне шепнул один человек, наблюдавший за ними, они были голодны и не ели со вчерашнего вечера. В горле у них пересохло после крепких коктейлей. Наконец, «куриные боги» оживились, глаза их приобрели какой-тo блеск, ноздри раздулись. Их сотоварищ тащил добытую пищу, что-то прямо в грязных лапищах: босиком, в тельняшке и брюках, лопавшихся на толстых икрах. Голова его, покрытая жесткими черными волосами, казалось, была утоплена в жирных плечах. Они бросились за ним, ворча, как животные, и жадно зачавкали в кустах.
«Куриные боги» вышли из кустов, на губах уже прилипли сигаретки, курилa и девушка. Теперь можно было «покейфовать» на скамейке, лениво положить руки на плечи девчонки, никого не стесняясь, поговорить о том, «куда им прошвырнуться после принятия пищи? На зюйд или вест?». Один сказал небрежно: «Современники, я знаю бистро, на меня там упала деваха. Сжуем там пару соломок коктейля и провернем созревший вопрос цыплят-табака».
Откуда появляются такие субъекты? Кто они? Вероятно, у них в документах полный порядок, прописка. Иначе им долго не пробродяжничать в чуткой погранзоне Черноморья, где дело чести каждого — не пропустить ни одного чужака. Я видел, как «куриного бога» обнюхала, потянувшись на поводке, овчарка и брезгливо фыркнула. «Куриные боги» почти не окунаются в море. Зачем они приехали сюда — непонятно. Много ли таких на курортах? Во всяком случае, как мне сказали местные жители, их стало меньше. «А то ходишь и плюешься — стыдно за их отцов и матерей. » Да, стыдно. «Куриный бог» встречается не только на побережье. Не только у моря могут вытечь через узкую дырочку камешка достоинство, красота человека. «Куриного бога» можно встретить на той или иной улице городов, и у него, «куриного бога», сложились свои привычки поведения на улице, своя развинченная походка. Тупой взгляд, кривая губа, прилипшая к ней сигаретка, и ее отнимают как-то щепотью, криво, с тем неимоверно глупым провинциальным шиком, который якобы присущ высокому интеллекту современного молодого человека.
НЕ ДУМАЙТЕ, что все это так безобидно, сгущены краски и стрельба вместо крупной мишени идет по щуплым воробьям.
Недавно мы все ужаснулись, узнав о дичайшем преступлении группы молодых людей на Котельнической набережной, о смерти выбросившейся из окна седьмого этажа работницы швейной фабрики Тани Строгановой, об оргиях и насилии и, наконец, о суде и его справедливом приговоре.
Эти морально растленные молодые люди, заранее износившие себя, свой дух, физические и нравственные силы, алкоголики, прощелыги, вначале сами лишили себя всего прекрасного, что дает молодость, — ощущения познаваемого мира, радости труда — и сразу опустились на самое дно. Но ведь они не сразу стали такими. Им попустительствовали — либо поощряли, либо смотрели сквозь пальцы. Существует примитивная теория, покрывающая начальные стадии духовного тлена: «перемелется, мука будет», «хорошее вино должно перебродить», «молодости свойственны ошибки и увлечения, а потом. » Вот это «потом» не всегда удается и не каждому. Слишком рано начинается распад, быстро приходят опасные превращения, и то, что нормально для зерна, из которого будет мука, и для виноградного сока, из которого вызревает вино, становится убийственным при формировании молодого человека. Надо заблаговременно вытаскивать из психики молодежи «куриного бога». Таких мало, прямо скажем, ничтожное меньшинство, но тем ответственней и строже задача большинства, тем непростительней попустительство.
«Ишь ты, «великолепная семерка или четверка», шут с ней! А где радость бытия, ясность взора, целеустремленность, бодрость, оптимизм, стройный шаг, крепкие мускулы, чувство подлинного товарищества, а не арестантские законы «шараги»? Утрачивая внешние признаки ясного и чистого человека, «куриный бог» превращается в подонка, и ему становится трудно жить. Он все видит мутно, воспринимает вяло, его нетрудно сломать, увести в подворотню, бросить врагам.
Можем ли мы равнодушно наблюдать за созреванием вот таких ядовитых поганок?! Нет! Мы не должны оставаться безучастными свидетелями. Нужно убеждать, требовать, стыдить.
Мы должны приучить молодежь брать пример с горных орлов, парящих на крутых вершинах воздушных потоков.
Читайте также: