Текст песни blago white самый лучший рэпер жив
Обновлено: 21.11.2024
У Blago White настолько монолитный стиль, что его быстро узнает и ни с кем не путает даже самый душный олд. Господин Померанцев называет себя русским американцем и этим, кстати, парадоксально напоминает Словетского, тоже любившего игру с фонетикой и создавшего удивительный сленг. Blago White постоянно игнорирует склонения, — как в песнях, так и в нашем интервью, поэтому не удивляйтесь, — слепляет английский с русским и играется со звучанием слов: "Люблю бабки как Галкин, it's lit будто я жажигалка".
В прошлом году Blago White выпустил два альбома, превративших его в одного из самых неординарных новичков в русском рэпе. Мы спросили, почему на обложках этих релизов изображены пингвины и правда ли, что рэпер является еще и управляющим завода по производству пластмассы? (спойлер: да)
Мы запустили шестой сезон “Нового Флоу” — спецпроекта, где каждый год рассказываем о новичках, в которых верим, которых слушаем и которые, на наш взгляд, являются яркими и самобытными героями.
— Твои слова: “2020-й стал для меня самым успешным”. Почему?
— Я выпустил дебютный релиз. Не было ожиданий, что он взлетит. Я всегда делал музыку для себя. То, что все кореши поддержали, тронуло меня. Я тоже так всегда делаю: если что-то нравится, пытаюсь распространять.
Почему для меня Feduk в России — как Drake? Потому что Drake всегда делал co-sign для Migos, для Fetty Wap. Помог сделать их звездами. Так и с Федей: когда он репостнул наш с Будой трек “Брат”, это была такая галочка, признание, что я делаю круто. Это подкрепило мою уверенность.
— Твой любимый трек Федука?
— Мне нравится весь “Йай”, а любимый трек — наверное, “Хлопья летят наверх”. Он прям душевный. И трек с Будой “Хорошая акустика”.
— Расскажи про пингвина, который у тебя на всех обложках.
— Мне нравятся пингвины, потому что они кайфарики. Целый день кайфуют, любят семью. Они из холода. Я, в каком-то смысле, тоже. Я — русский. Я чувствую себя как кто-то из холода, который делает то, что любит мир.
— Тебя “Бойцовский клуб” вдохновил сделать пингвина тотемным животным?
— Не-не. Пингвины — странные, инопланетянские. Люди не понимали, когда я показывал им обложку первого альбома: “Что? Два пингвина? Ты уверен?” Два — потому что я взрослый, но я всегда чувствовал себя мальчиком внутри. Я поместил обоих пингвинов на обложке, потому что они оба как части одной личности. Взрослый пингвин смотрит на пингвиненок — и они оба одногого я. Взрослый помогает пингвиненку взрослеть, и вместе с тем, по жизни не всегда можно быть мальчиком. Иногда надо включиться и вести дела по-взрослому. При этом пингвиненок помогает взрослому оставаться скромным, иметь мечты, искренние детские чувствы.
— Что люди говорят, когда впервые слышат твои песни?
— У них сразу есть ощущение, что я добрый чел (смеется). По трекам люди чувствуют мой реальный вайб. Все комменты, которые мне пишут, это: “Blago — добрый”, “Blago — миленький пингвиненок”. Я и сам это признал. Я не знаю, что создало этот образ. Может, то, как я говорю по-русски или тональность голоса.
— Я тоже заметил, что на первом альбоме твой русский намного чище.
— Людям стало интересно мое произношение, формулировки. Это натурально, это я и есть. Мне нравится создавать свои фишки, так ведь язык и продвигается. Можешь дать любому слову новое значение. Скажем, слово “лампа” уже через пару лет может значить что-то совершенно новое. Это как “мясо”: сейчас так говорят в значении “кайф!”, “it’s lit”. В английском нет слова “красавчик”. Если ты сделал что-то крутое, тебе же не скажут: “What a beautiful man!” Когда ты знаешь правила языка, сложно выйти из его границы.
Как по мне, это одна из причин, почему артисты из Африки, Ямайки известны во всем мире. Они создали свою культуру через свой диалект. Сейчас у нас в песнях постоянно звучат английские слова, лет 10 назад такого не было. Вот кто-то говорит, что я коверкаю русский язык, но я его таким образом и развиваю.
Лирика для меня всегда важна. Мой топ-5 артистов — это Drake, Kanye, Jay-Z, Lil Wayne, Travis Scott. Есть текстовики посильнее, скажем, MF Doom или Eminem, но у тех, что я перечислил, в песнях представлена золотая середина — и эмоции, и bars, сильные строчки. Бывает, что строчка очень простая, но она раскрывается на нескольких уровнях. Вот у Дрейка есть: “Все мое прошлое позади меня, как волосы, собранные в бантик”. Вроде просто, но одновременно и сложно.
— У тебя есть куплет, которым ты гордишься?
— Damn! Стоит мне закончить альбом, я сразу переключаюсь на следующий этап. Я слушаю свою новую музыку каждый день. Наверное, больше, чем любого другого артиста. Я свой любимый артист. Поэтому мой любимый куплет — это что-то из нового. Сейчас посмотрю в телефоне, что могу назвать из вышедшего. Мне понравился мой куплет на “Завод”. Говорили, что этим куплетом я опередил время. Говорят, что я пока не признан, меня не понимают, но всему свое время.
— Если не ошибаюсь, это говорил Slava Marlow.
— И Слава, и Morgenshtern. Им огромное уважение. Они просто подсветили меня, а ведь какая у них платформа!
— Morgenshtern сказал, что ты нанял учителя по русскому. Это правда?
— Даже не знаю, откуда он это взял. У меня был учитель, еще до музыки, я хотел подучить язык. Я не знаю алфавит, а ведь надо уметь писать, документы вести.
Мне очень интересен русский язык. Если я слышу новое для себя слово, я его вношу в заметки на телефон. Я сейчас много аниме и фильмов на русском смотрю, слежу за тем, что говорят. Если встречаю новое слово, спрашиваю близких, что оно значит. Мне интересно использовать слова. И поговорки! В песне “КаZантип” у меня была фраза: “Чья бы корова мычала”. Когда я услышал ее, не понял: “Чтооо?”. Мне объяснили, я кайфанул, сразу записал себе. Знал, что пригодится. Это драйв к русскому языку. Мне по-прежнему интересно использовать язык, он для меня новый.
— Моя любимая из твоих идиом — это “реальный распозня реальный”.
— Я знал эту фразу на английском — “real recognize real”. И не слышал, чтобы такая использовалась в русском. Вот перевел.
— Что самое сложное в изучении русского языка?
— Правила. Я не знаю женский род, склонения. Из языки, которые я учил, я не понимал, как обозначить род. Понял только, когда учил французский. В английском род же вообще не представлен.
Если надо прислать текст песни для залива на площадки, бывает, что я прошу кого-то из своих записать мой текст. А потом приходится редактировать: “Нет, я так не говорил. Тут написано “без разницы”, а я сказал: “без разница”, с окончанием “-а”. Когда не редактируешь, можешь сказать что-то уникальное. Это как в искусстве. Хочешь рисовать — а тебя просят делать это по правилам, скажем, модернизма. Как было у Баскията (речь про Баския, на английском его фамилия пишется “Basquiat” — прим. The Flow). Он знал, как нарисовать человека, но он это делал так, как хотел. Поэтому люди так ценили его работы.
— На ютубе есть много фейковых видосов, подписанных “Blago White feat. Morgenshtern “Мексиканец”. Откуда это?
— Не знаю, откуда. Я тоже, когда увидел, подумал: “Мы что, сделали совместный трек? Вроде нет” (смеется). Мы с Алишером на связи, что будет — не знаю. Если будет совместная музыка — я только за.
— “Реальный распозня реальный”.
— Да! Мне понравился его трек “Сristal & Mоёт”.
— Многим артистам сложно найти свою фишку. А твой стиль очень естественно вытекает из твоей биографии.
— Да, все сложилось. Я родился в Москве, а когда мне было два года, переехал в Калифорнию. Так решили родители. Там я прожил семь лет. Потом приехал обратно в Россию и продолжал уже тут учиться в англо-американских школах. Со мной учились дети из 60 стран, много детей дипломатов. Я ходил в американское посольство, чтобы с друзьями встретиться. Необычно, да?
— На что была похожа твоя жизнь в Калифорнии?
— Спокойное детство, очень раскрашенное, сахарное. Много конфеты жрал. Много играл в видеоигры, в карты Pokemon. Я ходил в обычную public school по соседству. Люди знали, что я русский, но это не влияло на их отношение ко мне.
В третьем классе у меня была учительница из Украины, мисс Лернер. Если я что-то плохое делал, хулиганил, она общалась со мной после уроков. Говорила со мной по-русски, а я тогда только с мамой мог так общаться. Очень уважал ее подход. Мы могли говорить искренне, как с другом, еще и на языке, который понимали только мы вдвоем.
Я думал, что Москва — это страшное место. Я жил среди зелени и частных домов, — а тут такой город. В Америке шутили: “Тебя там могут украсть”. А мне девять лет! Зачем такое говорить?
Но больше всего я переживал при переезде в Россию из-за того, что на американском ТВ как раз должен был выйти новый мультик про Багза Банни. Страдал, что не увижу его.
— Читал, что ты значишься гендиректором Вольгинского завода литьевых пластмасс. Это правда?
— Да-да, все тру. Это мой бизнес. Семья, конечно, помогает. Я управляющий. Мы производим 300 единиц товара — тарелки, чашки, стаканы.
— Ты знаешь, что значит слово “мажор”?
— Знаю, да.
— Могу предположить, что часть читателей, которые дочитают до этого места, захотят проскроллить к комментам и написать: “Он просто мажор, ему все легко досталось”. Что ты можешь таким людям сказать?
— Так сложилось, что у моей семьи были деньги. Это помогло. Но чтобы стать из себя чего-то, никто не поможет тебе, пока ты сам себе не поможешь. В музыке мне никто не помогал. Не писал мне текста, не придумывал стайл.
Я смотрю на людей, которые были бедные, а стали известными. То, что у них не было достатка, стало для них как мотивация. Такой парадокс: люди с достатком могут позволить себе оплатить студию, но у них отсутствует драйв заниматься музыкой, стараться. Я годами этого не понимал. Не понимал, что я хочу и кто хочу быть. Я всегда любил музыку, хотел быть суперзвезда, но чтобы начать что-то делать, — и не важно, какой у тебя бэкграунд, — тебе необходим драйв.
Иногда кажется, что тебе легше живется из-за достаток. Но, по правде, ты становишься ленивым, как будто тебе ничего не надо. Если у меня будут дети, я буду рад дать им все возможности, чтобы создать себя. Главное в жизни — это все равно не деньги. Главное — это любить, жить в моменте. Иначе ты будешь жить и такой: “Хочу больше, хочу больше”.
— Твоя строчка: “Забрал Benz, они дали мне зонтик”. Это такая деталь, которую, наверное, не придумаешь. Ты на чем ездишь?
— Это строчка из жизни. Когда покупаешь машину в салоне, “мерседес” делает из этого целое шоу. Ты заходишь — машина поднимается на специальном подиуме, повсюду свет. Все очень красиво. И в подарок мне дали зонтик, я подумал: “Вау, это же готовая строчка, ее легко визуализировать”. Сейчас ни на чем не езжу. А раньше — на GLS. Это Benz SUV.
— И сразу другая строчка: “Просто хочу бабулину картошку”.
— Дааа. Бабушка и дедушка очень близки мне. Когда я жил в Америке, приезжал к ним на зимние праздники, все лето был у них на даче. То, как бабушка готовит картошку, — это лучше, чем любой ресторан. Когда приезжаю к ней сейчас, даже не прошу ее готовить. Она сразу на стол ее ставит. Спасибо, бабуль!
— Какое твое любимое блюдо из мяса (его второй альбом называется “Myasa” — прим. The Flow)?
— Стейки. Из-за 2020-го я полюбил их готовить дома, просто на сковородке. Мне так вкуснее, чем в ресторанах. Я аж глаза закрываю: “Ах, кайф!” Может, потому что делаешь с любовью?
— Кто тебе впервые поставил рэп?
— В Америке у нас постоянно играло радио. Это было аренбишное время нулевых: Nelly, Mariah, Beyonce, Destiny’s Child. У мамы был любимый трек — Busta Rhymes и Mariah Carey “I Know What You Want”. Поэтому я навсегда полюбил такую музыку.
А первый рэп, который я услышал, был, наверное, Eminem. У него тогда вышел сборник “Curtain Call”, на нем были “Toy Soldiers”, “Without Me”. Это было интересно, но не мое. Первым исполнителем, которого я по-настоящему полюбил, был Kanye. Благодаря альбому “Graduation”. Альбом Lil Wayne “Tha Carter 3” меня взорвал.
Когда я пришел из Америки, я сначала даже не слушал рэп. Только альтернатива: Blink 182, Slipknot, System Of A Down, Sum 41. И потихонечку пришел к рэпу. Сначала слушал, потом попробовал читать фристайлы. Мы восемь лет подряд с пацанами просто по угару фристайлили. Я даже не знал, что треки надо записывать, ходить на студию.
Было странно, когда я услышал свой голос в наушниках — он был не таким, как я ожидал. Я не знал, что надо работать с голосом. После школы я учился в Амстердаме, и когда вернулся в 2017-м, начал плотно работать с голосом, тональностью. Чтобы добиться нежности или высокой частоты.
— Получается, тебя не было здесь, когда в русском рэпе происходили переломные события. Ты следил за происходящим в жанре?
— Поначалу я не следил оттуда за русской музыкой.
Первый русский рэпер, о котором я услышал, — Тимати. Еще в шестом классе мне его поставили, я только пришел в Россию. Подумал: “Нормально делает”. Следующим был Гуф. И он мне очень понравился. Один из моих любимых треков вообще — это “Для нее” Гуфа. В нем все, что я люблю в американском и русском рэпе: соул-сэмпл красивый, лирика располагает. Я слушал Гуфа, ТГК, мне нравилось, но другие артисты почему-то не слушал. Совсем мало слушал Басту, хоть и знаю, что он — дядя нашего рэпа. В общем, мало знал о русский рэпа.
Когда я уже студентом приезжал из Амстердама в Москву, я виделся с друзьями. Они мне ставили новых артистов из России. Первым поставили Фарика. Когда я услышал его, я такой: “Воу! У нас есть это в России? Правда?” Как-то это все перешло в модерное звучание. Помню, когда увидел впервые видос, где “Скр-скр”, мне так понравилось. Я и сейчас фанат Фарика. Дальше поставили его трек со Скриптонитом, “Твоя сука”. Мне ооочень понравилось. Я начал слушать Скрипа. “Дом с нормальными явлениями” — класс. Трек ЛСП “Безумие”, где про “спрайт” поется. Когда я услышал “Безумие”, я понял, что в России рэп уже идет в сторону Young Thug, Future, которые уже были большой артисты в Америке.
— Когда ты стал заниматься музыкой всерьез?
— Сразу, как только вернулся из Амстера. Встретился с пацанами, с Ваней Big Mama, мы вместе учились, позже он стал моим менеджером. Он сказал: “Хочу быть рэпером”. И я ему — то же самое: “Давай создадим свой движ — MIR, Made In Russia”.
Когда мы виделись с Big Mama, постоянно фристайлили. Могли сидеть в минус 20, зима, снег, мы в беседке, включаем биты — и подряд два-три часа фристайлим.
В последний год, когда я был в Амстердаме, я подружился с рэпером Slim Kofi. Он из Ганы, занимается музыкой в Амстере. Он показал мне студию, я пошел с ним на радио.
Люди узнали про меня с трека “Lemme Smoke”. Мы его записали просто в гараже на микрофон за 20 тысяч рублей, потом на ремикс запрыгнули Платина и Lovesomemama. Это был первый трек, когда я понял: у меня что-то есть.
— С кем первым из русских рэперов ты познакомился?
— Когда я был в Амстердаме, я часто ездил в Лондон, там было много друзей. Мы были знакомы с Саней Magnum Opus еще до того, как стали двигаться в музыке. В Лондоне я познакомился с Polyana. Я не знал про Mellowbite, не знал, что они делают музыку на русском.
Когда я приехал обратно в Москву, я много тусовался с Mellowbite, с Lottery Billz. Они мне показали: “Мы мутим это все в России”. Я тогда еще на русском не делал, пробовал на английском, делал для кайфа.
Потом мне друг показал Тейпа. У Тейпа тогда было три тысяч подписчиков. Мы такие: “Ого, Тейп — это круто! Это что-то новое. Какие панчи!” Потом я послушал Платину. У него на тот момент только были треки “Иний” и ”У тебя большая жопа, я влюблен”. Я послушал этот трек и стал фанат сразу. То, что я видел, как Тейп и Платина взорвали, дало мне очень много. Вдохновило. Я увидел своими глазами: я тоже так могу.
— Шатаут Каспийскому Грузу в песне “Россияне”. Как родилась эта идея?
— Мне понравился сэмпл, я понял, что он круто зайдет на дрилл. Посмотрел, откуда он и сделал отсылку. У Каспийский Груз это легендарный трек в русский рэп. Важно понять, какая культура была до тебя, и найти способ ее использовать у себя в творчестве. Drake и Kanye всегда использовали много старой музыки, соул-сэмплы, референсы, отсылки по флоу. Это все продвигает культуру. Если тебе понравился их трек, ты, наверное, захочешь изучить, с чего это началось.
— Ты слушал Каспийский Груз?
— Не, очень мало их слушал.
— Следующий твой альбом должен называться “Inaplanetyanin”. Ты до сих пор ощущаешь себя чужаком?
— Я себя чувствую чужим, как пингвин среди людей. Я понимаю, как я другой, и почему я другой. Как у Стинга: “I’m a legal alien. I’m an Englishman in New York”. Я — мальчик из Калифорнии в Москве.
— Какая твоя любимая русская пословица?
— Надо подумать… Есть английская любимая: “It is what it is”. Что есть — то есть. Сейчас поищу в телефоне, что из пословиц заносил в заметки… Вот, нашел. Это не пословица, просто фраза: “Я не волшебник, я просто учусь”.
Читайте также: