Песни про археологов тексты
Обновлено: 13.11.2024
Вот сдадим все экзамены,
И с души упадет
Век железный, век каменный
И по бронзе зачет.
И увидим мы тогда дороги,
По которым проходили ноги
Лошадиные и человечьи,
До свидания, до новой встречи!
Нам придется с рулеткою,
С нивелиром дружить,
Нам придется разведкою
По полям проходить,
Чтоб история на фактах крепла,
Чтоб вставали из руин и пепла
Города, сожженные врагами,
Погребенные в земле веками.
А этнографы бросятся
Собирать все подряд.
Их ботинки износятся,
А носы обгорят.
Они будут рисовать узоры,
Они будут собирать фольклоры,
Они будут портить аппараты,
Заснимая города и хаты.
Тот, кто был в экспедиции,
Тот поет этот гимн,
И его по традиции
Мы считаем своим,
Потому что мы народ бродячий,
Потому что нам нельзя иначе,
Потому что нам нельзя без песен,
Потому что мир без песен тесен.
Жить историкам нельзя без песен,
Чтобы в сердце не закралась плесень.
Начало 1970-х годов. Таманская археологическая экспедиция. В составе экспедиции были мы, студенты из Красноярска, студенты и археологи из Москвы и Иваново. Мы, студенты-историки КГПИ работали на раскопе Тмутаракани (слой X - XIII ). До слоя древнегреческого города-колонии Гермонассы VI - I вв. до н.э. мы так и не добрались. Хотя раскопанный до нас культурный слой был в тот год более 3-4 метров. Через 2-3 года раскопки Гермонассы на нашем раскопе стало уделом археологов, в том числе и студентов нашего Красноярского педагогического.
Синий платочек
Мы, молодые невежды,
Плыли навстречу тебе.
Припев: Камня накопана масса,
Ямы, куда ты не глянь.
Где ж ты моя дорога Гермонасса,
Где же ты Тмутаракань…
Вера, Надежда, Любовь.
Вместо «центральная бровка»,
Пишут – «центральная бровь».
Церковь три года искали,
Не отыскали никак.
А между тем из абсиды,
Больше не бьется надежда,
Сердце в саманной пыли.
Мы, как и прежде невежды,
Но наша любовь впереди.
Припев: Камня накопана масса,
Ямы, куда ты не глянь.
Где ж ты моя дорога Гермонасса,
Где же ты Тмутаракань…
Гермонасская, прощальная…
Закури, дорогой, закури.
Завтра утром с восходом зари,
Мы пойдем на раскоп опять,
Гермонассы следы искать…
По утрам замерзает вода,
На деревьях желтеет листва,
Значит время пришло опять,
Нам с тобой в институт уезжать.
Не кури дорогой, не кури.
Завтра утором с началом зари,
Не пойдем на раскоп опять,
Гермонассы следы искать…
За Танаисом-рекой
Как за Таном, за рекой, за рекой
Скифы пьют гуляют. Э э-эй!
Потерял грек покой, грек покой -
Скифы пьют-гуляют - э-эй!
Даль степная широка, широка -
Всё Причерноморье. Э-эх!
Повстречаю грека я, грека я
Во широком поле.
Акинаком изрублю, изрублю,
Всю погану-рожу. Э-эх!
А потом коня возьму, коня возьму -
Конь всего дороже.
Я поеду в Херсонес, в Херсонес -
Там продам гнедого. Э-эх!
А потом в кабак залез, в кабак залез -
Выпью там хмельного. Э-эх!
Выпью критского вина, эх! - вина,
Не смешав с водою. Э-эх!
Целу ночку проведу, Э-эх проведу,
С гетерой молодою. Э-эх!
Мой товарищ - акинак, акинак,
Лук да конь буланый. Э-эх!
Пропадёшь ты как дурак, эх! - как дурак,
Коль не будешь пьяный. Э-эх!
Скоро выйдут степняки, степняки
На Боспор войною. Э-эх!
И окрасятся клинки, эх, клинки
Греческою кровью.
Степь родная широка, широка -
Всё Причерноморье. Э-эх!
Там гуляет савромат, эх савромат
С сарматкой молодою. Э-эх!
Там за Доном, за рекой –за рекой
Красные гуляют. Э-эх!
Потерял беляк покой, беляк покой,
Красные гуляют. Э-эх!
Фанагорийская археологическая экспедиция. Мне посчастливилось принимать участие в раскопках летом 1988 и 1989 гг. К этому времени у меня за плечами был 14-15 –ти летний стаж педагогической деятельности. Но лагерь «Юный археолог» и мои ребята-поисковцы, работа на раскопе и некрополе, друзья московские археологи и Красноярские студенты остаются в памяти на всю жизнь. До сего дня я благодарен за содействие преподавателям КГПИ Л.В. Болтинской и Н.И. Соловьянову.
Вот одна из «коронных» фанагорийских песен. Все персонажи подлинные и «узнаваемые»…
Диалог
Ой, Вань, гляди-ка, археологи!
В грязи от пяток до ушей.
По разговору видно - олухи,
И рожи - как у алкашей!
А тот похож - нет, правда, Вань, -
На Горлова - такая ж пьянь.
И носят все такую рвань,
Ужасно, Вань!
- Ты не смотри на них, что грязные,
Ты, Зин им в душу загляни!
И хоть снаружи безобразные,
Внутри - гуманные они.
А , что до Горлова, так ведь
Не будешь пить - не будешь петь.
К тому же он, ты знаешь, Зин,
Не пьет один.
- Ой, Вань, гляди-ка, керамисточка!
Нет, я, ей-богу, закричу.
Ей принесли с раскопа мисочку.
Я, Вань, такую же хочу.
А вон, гляди в отвале - мрак:
Все черный лак, да черный лак!
Ты б вот нечаянно, Иван,
Лекиф в карман.
- Ты, восхищаясь их керамикой,
Успехов наших не забудь.
Мы, Зин, от килика до шкалика
Прошли большой и славный путь!
Их черный лак - загадка, Зин,
Решить не может ни один,
Но наш советский гуталин
Чернее, Зин!
- Ой, Вань, мужик какой-то мается,
Покрытый сверху бородой.
На крик любой с ножом бросается,
А сам начитанный такой.
Боюся я его, Иван -
Видать матерый хулиган
И залудить успел стакан
С утра, Иван!
- Ты, Зин, не трогай Кузнецова:
Он скоро будет кандидат.
И он воще не пьет спиртного,
Ну, если только, писистрат.
А писистрат, ей-богу, Зин,
Бывает лучше, чем бензин:
Давал мне пробовать грузин,
Бесплатно, Зин.
- Гляди, над бортом пионерчики!
Во мне вскипает кровь, Иван!
Но я забыла опрометчиво
Граты дома и наган.
А вон - очки на палке, Вань,
Ты, Вань, подпрыгни и достань.
Хоть им и место то - сортир,
Все ж сувенир.
- Ты перегрелась, Зин, как чайник.
Тебя бы надо в тень скорей :
Не палка это, а начальник!
Он здесь у них - Великий Змей!
Он только скажет пару слов
И выйдет Жаров из кустов.
Я к этой встрече не готов,
Хоть и здоров.
- Ой, Вань, смотри - по склону плавно
Баранов движется отряд.
Порфирьич - первый среди равных,
Поскольку очень головат.
А впрочем, Вань, пора домой -
Вот-вот МАИ начнет запой.
Ты слышишь крики под горой :
«Бери баллон, пошли в Сенной…»
Все более или менее видные археологи Фанагорийской экспедиции 1980-х гг. стали героями этого шлягера. Пели эту песню у костра с удовольствием, не только из-за тонкого юмора, но и исполняли в знак особого уважения и преклонения перед В.С. Долгоруковым. Он, как мне кажется, очень любил эту песню…
Мы были все когда-то,
И не ругались матом,
Никто из нас не пил.
Но взял нас на поруки,
Он самый лучший
в мире крокодил.
Когда он был в Кабуле,
Он смело шел под пули.
И выстрелы стихали,
Когда он проходил.
Душманы не стреляли,
Своих не убивали –
Орел VI легиона
Пусть я погиб, пусть я погиб у Ахерона!
Пусть кровь моя, пусть кровь моя досталась псам!
Орёл шестого легиона,
Орёл шестого легиона
Всё так же рвётся к небесам!
Всё так же смел он и беспечен,
И дух его – неукротим..
Пусть век солдата быстротечен,
Пусть век солдата быстротечен,
Но вечен Рим! Но вечен Рим!
Под палестинским знойным небом,
В сирийских шумных городах
Когорт солдатских топот мерный,
Когорт солдатских топот мерный
Заставит дрогнуть дух врага.
Сожжён в песках Иерусалима,
В волнах Евфрата закалён,
В честь императора и Рима,
В честь императора и Рима
Шестой шагает легион!
Кровь, пот, мозоли - нам не в тягость,
На раны – плюнь, не до того!
Пусть даст приказ Тиберий Август,
Пусть даст приказ Тиберий Август
Мы с честью выполним его!
Пусть я погиб, пусть я погиб у Ахерона!
Пусть кровь моя, пусть кровь моя досталась псам!
Орёл шестого легиона,
Орёл шестого легиона
Всё так же рвётся к небесам!
Песня эта поется с чувством осознания себя римским легионером периода империи после «разогрева» предыдущей песней и 3-4-й кружкой «писсистрата» (местного вина из Сенного)… , да так, чтобы вздрогнули от громкого, мерного и железного рева «луженых глоток» археологов у костра фанагорийские окрестности и тогда…
Тогда только поймешь, почему железный когорты римских легионеров сметали все и всех на своем пути.
Другие варианты этой песни можно найти на сайтах:
Баллада о клизме
Об этом, товарищ, не вспомнить нельзя -
В одной экспедиции жили друзья.
И доктор повесил в палатке у них
Огромную клизму, огромную клизму,
Огромную клизму одну на двоих.
Друзья почернели в раскопной пыли,
Ракушками с кашей питаться могли.
Беда подступила как слезы к глазам:
Однажды в раскопе, однажды в раскопе,
Однажды в раскопе - живот отказал!
И надо бы ставить, да ставить нельзя.
"Дотянем к чинаре!" - решили друзья, -
"Подальше от лагеря клизму снесем.
Пускай мы погибнем, пускай мы погибнем,
Пускай мы погибнем, но лагерь спасем!"
Суровой нагрузки не вынес живот,
И вздрогнул от взрыва в Сенной винзавод.
Не скоро травою холмы порастут.
А лагерь подумал, а лагерь подумал,
А лагерь подумал - ученья идут.
Лежат под чинарой среди тишины
Отличные парни отличной страны,
А с ветки задумчиво смотрит на них
Огромная клизма, огромная клизма,
Огромная клизма - одна на двоих.
К соседу – Фанагору,
Сарматизируйся! (2 раза)
Посадим в колесницу,
Махнем в Пантикапей,
Чтоб было веселей.
Сарматизируйся! (2 раза)
На городских воротах,
Нас ждет гоплитов рота.
Пускай в засаде рота,
От них у нас зевота…
Сарматизируйся! (2 раза)
Захватим пару башен,
Нам гнев богов не страшен,
Ведь эллинские боги,
Не оторвут нам ноги…
Сарматизируйся! (2 раза)
Галеру мы захватим,
За фрахт мы не заплатим.
Махнем через Боспор,
Сарматизируйся! (2 раза)
Заедем на агору
К соседу Фанагору,
И тяпнем по одной,
И вспомним выходной
Сарматизируйся! (2 раза)
Ой раскоп наш любимый, команда: «Подъем!»
Мы свой крест археолога каждодневно несем.
Владислав Серафимович с бугорочка глядит,
Сачковать и дурачиться, никому не велит.
Коньячок под запретом, каша нам не нужна,
Мы хотим только мяса, а к мясу – вина.
Но, Владислав Серафимович с бугорочка глядит,
Сачковать и дурачиться, никому не велит.
А когда в Красноярск мы приедем с тобой,
За бокалом шампанского вдруг взгрустнется порой
Владислав Серафимович с бугорочка глядит,
Вешать нос и печалиться, никому не велит.
Некропольское противостояние или 30 – 60
Дело было на раскопе, где в какой-то жуткий час,
Появилась вдруг ступенька. Помню это как сейчас
Ермолаич долго слушал, как ее освободить
Но про себя нахально думал, как быстрей ее срубить.
И как только Долгоруков отошел на пять шагов,
Ермолаич землю вынул на отвал и был таков.
Ну раз снял, ну так бог с ней. Архитекторы на что?
Ан нет Слава Долгоруков сам обмерил все давно.
То что было дальше братцы, я поведаю сейчас,
Спорить стали сколько было: 30 или 60.
Он кричал: «Набитым глазом протрассирую сейчас»,
А сам циркулем махает, метя Ольге прямо в глаз.
Склеповские прибежали, чаем стали разливать,
Он зубами жуть скрежещет и хрипит про 60.
- Архитекторам отлупа я такого закачу,
- А сейчас давайте карту, а не то поколочу!
Тут ЧК не удержалось и ехидненько сподволь:
«Серафимыч, кто по глазу саданул – свой ль чужой.
Али где-то под луною напоролся на сучок?
Если знал на это древо насадил бы светлячок…».
А пока глотал шеф воздух, чтоб достойней дать ответ.
Аспид к морю удалился, заметая щеткой след.
И когда с могучей груди отлетел звериный рык,
За бугром раздался выстрел, Аспид закричал как бык.
Началось тут мельтешенье тел, лопат, трусов и ног,
Архитектор защищалась, развевая вверх песок.
Серафимыч наступая, издавал афганский клич,
За отвалом залегая, все хватался за кирпич.
И неслось по всей округе, вспоминая чью-то мать:
- Серафимыч! Слышишь, тридцать!
- На ка, выкусь! Шесть-де-сят-т-т.
«Некропольское противостояние или 30 – 60» - для меня дорога вдвойне.
В память о Фанагорийской экспедиции с посвящением ведущему археологу экспедиции Шавыриной Татьяне Георгиевне в июле-сентябре 1988 г. мною было сложено это стихотворение.
Читайте также: