Леонид семаков песни текст
Обновлено: 11.11.2024
В ночи на "Покрова" (романс)
Леонид Семаков
Была пуста Абрамцевская дача,
Был листопад в ночи на "Покрова"
Была тоска, и нежность, и удача,
Был я не прав, а жизнь была права.
На Вас была осенняя одежда:
И капюшон, и в глине сапоги.
Вы невзначай мне подали надежду,
Я одурманил Вас, а сам погиб.
И было все особого значенья:
И рафинад, и хлеб, и крепкий чай,
И в бочке счастья ложечкой мученья
Был поцелуй, опять же, невзначай.
Я не искал себе иного места,
Чем замереть рабом у Ваших ног.
Вы были столь пленительны, мой деспот,
Что, видит Бог, сберечь я Вас не мог.
Нас утешали клятвы и обеты,
Нас утомляло пьяное вино,
Нам заплетали тихие рассветы
Горячих рук затейливый венок.
Мы с юных лет до самой до могилы
Несем себе надежды на успех.
Разврата нет, есть милая и милый,
Любовный храм - убежище для всех.
Им не понять, любви не пригубившим -
Нет от любви ни брони, ни брони.
Дай Бог, любви еще не полюбившим,
Всех, кто любил, спаси и сохрани.
Была свеча, был шорох листопада,
Старинным пледом я Вас укрывал,
Мне не забыть ни привкуса помады,
Ни вкуса слез в ночи на "Покрова".
Домино (романс)
Леонид Семаков
Всю жизнь из глины представлений
Я был готов тебя лепить.
Чтоб наконец юнцом столетним
Тебя любить, тебя любить.
Любви не знать несправедливость,
Жить несусветно не любя.
Ах, жизнь моя, зачем ты длилась
Столь много весен без тебя.
Я не ходок по женской части -
Любил любить издалека.
Меня в капкан земного счастья
Ты завлекла, ты завлекла.
Любовь, когда разлука - подвиг,
Когда рассудок в кандалах,
Когда непостижимый облик
Околдовал, околдовал.
Возможно, музы нас покинут.
Мы вывод сделаем такой -
С тобой, мой друг, земной богиней
Тягаться музам нелегко.
Не уповая на бессмертье,
В долгу у смерти нам не быть.
Друг друга нам на этом свете
Не разлюбить, не разлюбить.
Не избежать мирской юдоли,
Наступит время овдоветь.
Смоги, мой ангел, вдовью долю
Преодолеть, преодолеть.
В сороковинный теплый вечер
Прийди к нехитрому кресту.
Я, устремясь к тебе навстречу,
Хоть лопухом, да прорасту.
Философический канкан
Леонид Семаков
Жажда жизни просит утоленья,
Дважды два надеются на пять,
Ждут весны безрогие олени,
Чтобы стать рогатыми опять.
Счастье нас обманывает часто,
Предлагая торную тропу,
Можно быть здоровым, но несчастным,
Можно быть счастливым, но в гробу.
Жизнь, она меняется с годами,
Предаваться стоит ли тоске,
Можно нахимичить в Магадане,
А сидеть на "химии" в Москве.
Каламбур - фонарь в словесном мраке,
Было прежде, будет и потом,
Можно быть с котомкой и во фраке,
Можно быть без фрака и скотом.
Страсть бездарной стала бы без драмы,
Глупой тряпкой стала бы фата,
Невозможно королю без дамы,
Невозможно даме без вальта.
На любовь не выдано патента,
У любви жеманное лицо,
Можно быть желанным импотентом,
Можно быть постылым жеребцом.
Можно на вершины не решиться,
Можно быть с вершинами на "ты",
Можно быть непонятым при жизни,
Можно быть при жизни понятым.
Жизнь кипит, пугаясь и пугая,
Усмиряя мнение свое,
Можно быть бесстрашным попугаем,
Можно быть пугливым соловьем.
Тем, кто меня не любит
Леонид Семаков
Мне услышанным быть хотелось -
Отмолчал свою песню лось.
Не поющему мне запелось,
Как непьющему запилось.
Как следы от губной помады,
Синяки от концертных битв.
Не любите меня, не надо,
Не к столу вам меня любить.
Быть распахнутым нету мочи,
Кружат недруги комары.
Подлетайте поодиночке.
С глазу на глаз поговорим.
Кулаки мне даны по пуду,
Я стесняюсь их применять.
Я партером любим не буду,
Партер - поза не для меня.
Я прошел через все таможни,
Пробивался я к вам не зря.
Не любить меня - это можно,
Не услышать уже нельзя.
Слушай, публика, серенаду,
Благо нынче битком балкон.
Не любите меня, не надо,
Не помехой мне в горле ком.
Равнодушие - злая плесень,
Для поэта бодрящий дух.
Да пробьется травинка песен
Сквозь асфальт почерствевших душ.
Нам ли с вами сгибать колени,
Барды, пьяницы, усачи.
Не любите меня, коллеги,
Впрочем, надо ли вас учить.
Метелица
Леонид Семаков
Am E7 Am
Не мерещись, девица, не мани отрадами,
Am G7 С A7
Не мешай надеяться маме на меня,
A7 Dm Am
Грудь моя оденется ратными наградами,
Am E7 Am
Генерал подарит мне белого коня.
Ты неси мой конь меня на мою околицу,
Где так сладко колятся травы на лугах,
Где меня мальчоночку ты драла за челочку,
Чтоб не мял юбчоночку на твоих ногах.
Ноги твои белые, что же вы наделали,
Каблуки надели вы, и - меня терзать,
Помню, как в полуночи, в поцелуе будучи,
Был я будто будущий Вашей мамы зять.
Помню я ноябрьский лес, нас тогда попутал бес,
Прыгнул он пургой с небес, землю замело.
От пурги - метелицы мы в обнимку с девицей
Спрятались под деревце, стало нам тепло.
Все собаки лучшие нас искали, мучались,
Местные тимуровцы шастали везде,
Под снегами жуткими вилами нащупали,
Нас под полушубками на десятый день.
Шею твою - ябеду, губы - волчьи ягоды
Целовать бы надо бы, целовать бы в кровь,
На заре на розовой в бирюзе березовой
На морозе мерзли бы, кабы не любовь.
Кабы да была луна, знала бы луна одна,
Почему не холодно было у сосны,
Кабы не метелица, нам бы не осмелиться,
Вековать бы девице в девках до весны.
Цыганская легенда
Леонид Семаков
Ночью ароматною от судьбы в награду
Полюбилась мать моя в поле конокраду.
Она в слезы - он неймет, замерла покорно,
Дождалась, пока заснет и - серпом по горлу.
Тайна эта на века канула бы в лету,
Не родись я цыганком к лету по секрету.
Я увижу на яру купол балагана,
Я наведаюсь к костру, к таборным цыганам.
Флягу белого вина запущу по кругу -
Пусть покажет мне она недруга и друга.
Фляга выпьется до дна, языки оттают.
У вина одна вина - вечно не хватает.
Я найду по блеску глаз ту, которой нужен,
Захочу я в первый раз стать непервым мужем.
Мне затеет ворожить вдовушка Чавела,
В моем сердце ворошить то, что отшумело.
Мы в обнимку побредем по ржаному полю,
Мы на воле обретем новую неволю.
И окрутит нас тайком вдовушкин папаша
И свой шрам под кадыком невзначай покажет.
Ты признайся, старый ром, ты скажи на милость
Уж не в поле ли серпом тебе обломилось?
Стиснет горькая печаль горло конокрада:
Кабы знал, так не венчал он сестру и брата.
Шито-крыто, решено все, что было шалость,
Брат с сестрой, как муж с женой плакали, прощались.
Не ласкать мне больше жен, от судьбы не скрыться,
Я навек заворожен вдовушкой-сестрицей.
Полюбил, ребята, я дочку конокрада
Ночью ароматною от судьбу в награду.
Молчание (Хмурый дядя)
Леонид Семаков
Попала в битве жизни напряженной
Мне под ребро казенная печать.
Мол, мир я вижу крайне искаженный,
И потому - пора мне помолчать.
Оставил хмурым дядям я гитару,
Дабы иную жизнь с нуля начать,
А сам пришел домой седой и старый,
И, ну смекать, с чего начать молчать.
Я переворошил охапки мыслей,
Я перетасовал колоду слов,
Я молча постигал основу смысла
И вдруг постиг бессмыслицу основ.
Я бережно высиживал молчание
Дроздом на страусиновом яйце.
Молчание в компании с отчаяньем
Топтало кожу на моем лице.
С распутницами музами недаром
Осваивал я ночное ремесло.
Все то, о чем молчал я без гитары,
Попутными ветрами разнесло.
Представьте необычную картину:
Чтоб возле ГУМа то-то хохотал -
Так это мой стишок стоячий Минин
Сидячему Пожарскому читал.
Ой, Минин, не смотри, что ты с Пожарским,
Не смейся где попало - заметут.
К тому же он кровей каких-то царских,
А вот и хмурый дядя тут как тут.
Он подошел с лицом таким несчастным,
Заметно было по его глазам,
Что он молчал о чем-то тоже часто,
А вот о чем, он так и не сказал.
Оставь, кричит, хоть статую в покое,
Не трогай героических седин.
Твой Минин - он и так все время стоя,
Пожарский - он и так всю жизнь сидит.
Живешь ты непочтенно и растленно,
Не член союза ты, а так остришь.
А вот стихи, написанные членом,
Печатал бы и Лондон, и Париж.
Париж бы, это точно, их печатал.
Но до Парижа, дядя, далеко.
К тому же я пишу свои стишата
Обыкновенной правою рукой.
Теперь я снова замолчу на время.
Раз просят, почему б не помолчать.
Ой, дядя, как бы Нобелевской премии
С тобой нам не пришлось бы получать.
Читайте также: