А за хмурой тучею слова песни
Обновлено: 11.11.2024
Вор сидел, развалившись на стуле,
Чёрный перстень на пальце сверкал.
- Ты, Шаман, что-то грустный, в натуре,
Или, может, устал?
Ты, пацан, прекрати это, слышишь?
Посмотри, как изменчива жизнь.
Надо жить, пока ты ещё дышишь,
Ну, а там поглядим.
Шабу-дабу-дуда, - пел парнишка седой,
И светила сюда ночь Полярной звездой.
Шабу-дабу-дуда, - подпевал ресторан
Пиво пили, говорили, жулик и Шаман.
- Жизнь тусуют, Шаман, как колоду,
А тузы надо брать самому.
Вот, ключи, - «Гранд Чироки» у входа,
От себя оторву.
Ты пока отдыхал на природе,
Много здесь накопилося дел,
Я хочу, чтоб в моём огороде,
Ты за всем приглядел.
Я тебя разглядел ещё в зоне,
Словно сына, тебя полюбил.
Нынче, брат, вся Россия «в законе»,
Блатовать нету сил.
Ты, Шаман, человек справедливый,
Только Питер, тебе, не Москва.
Вор поднялся и вышел красиво,
Начиналась зима.
Солнышко румяное
Над Невою греется,
Пробежали годы, словно дни.
Всё вокруг меняется,
Человек надеется,
В окнах загораются огни.
Вот, старушка светлая
На «Исакий» крестится,
Жизнь скакнула в двадцать первый век.
Три машины чёрные,
Рядом не поместятся,
Кругом встали девять человек.
Говорят в полголоса,
«Трут» о чём-то, нехотя,
Лидеры трёх питерских бригад.
Сыч, Шаман, Якушины,
Два вора приехали,
С ними Палыч, Сёма и Ринат.
Дым по ветру тянется,
Лица у всех кислые,
Позвонили утром из Москвы.
Там, на Пасху Красную,
Замочили Лысого,
Кто исполнил, приняли менты.
Вроде, не ко времени,
Нынче беспредельничать,
Но, убит крутой авторитет.
Им в столице долбанной,
Только бы бездельничать,
Все усилия сведены на «нет».
Лысый – не подарочек,
Многим он не нравился,
Но, войны не нужно тут и там.
Завтра ближе к вечеру,
На разбор отправятся,
Миша-Ствол, Рябина и Шаман.
Столько лет не был он,
В этом городе шумном,
Столько лет не видал он Москву.
Только сердце стучит,
И дышать стало трудно,
Жизнь сегодня ломает судьбу
Эй, Галина Алексеевна,
Может чаю выпить всем нам,
Мы покурим здесь на кухне, посидим.
На звонки все отвечайте,
Только сразу знать нам дайте,
Мы в обиду вас, поверьте, не дадим.
Что, задумались немного,
Не грустите ради бога.
Жизнь сейчас, как бочка пороха с огнём.
А сынок ваш, парень дерзкий,
Пулю с метра прямо в сердце
Завалить такого дядю светлым днём.
А она будто слепая.
Два омоновца болтали
Автоматы, на кушетку положив.
Перед ней вся жизнь промчалась,
Только боль одна осталась
И надежда лишь бы сын остался жив.
Старые листья, старые листья
Стелятся, стелятся, там по земле,
Может быть, может быть, всё это снится?
Всё лишь во сне, всё лишь во сне.
Ну, за что, судьба жестока,
Что же бьёт она её так,
Жизнь итак у ней всё счастье забрала,
Но судьба, неотвратима,
Взять единственного сына,
Что ещё, ты приготовила судьба.
Вы нас только извините,
Нет, спасибо вы сидите
Мы немного перекусим тут у вас.
Мы всё это понимаем,
Но и службу исполняем
Ну, а в службе нашей точность и приказ.
В небольшой одной квартирке
В новом доме на Ордынке
Два омоновца, на кухне пили чай
В кресле женщина сидела
И куда-то вдаль смотрела,
По щеке слеза катилась невзначай.
А следователь ушлый, без умолку говорит,
Печатая на старенькой машинке
Парнишка, щурясь, грустно так, сидит в окно глядит,
А в стёклах, отражаются слезинки.
А за окошком птица, всё кружится,
А за окошком в мае, всё растает,
Но ляжет снег постелью на земле,
Теперь уж только где-то в декабре.
«Ты, сам себя хоронишь, ничего не говоря.
Ну, что ты на вопрос, не отвечаешь?
Откуда, пистолет с обоймой, парень у тебя?
Ведь ты, сопляк, прекрасно это знаешь».
«Ну, как ты, в ресторане, полном среди бела дня
Ему в лобешник, засадил маслину?
Наверное, таблеток наглотался втихаря,
Глаза навыкат с пушкой и в малину.
«Ведь ты пойми родимый, что теперь ты, не жилец,
Себя не жаль, о матери подумай.
Нет, ты не понял парень видно всё, тебе конец,
Смотри пацан, не я это придумал».
Молоденький парнишечка, уставился в окно
Там жизнь его, короткая мелькала
Во всём жестоком мире, только мама у него,
Красивая и добрая такая.
Он за неё готов любому горло перегрызть,
А этот скот, тогда её ударил.
Ну, что же, под откос теперь его скатила жизнь,
Он сам пошёл сознательно по краю.
«Я вам, как не пугайте, ничего не расскажу»
Парнишка встал и прислонился к стенке
«А протокол, какой хотите, сразу подпишу»
Болтались джинсы на худых коленках.
Огромный город за окном, горит огнями и не спит,
Весна, немного погостив, совсем пришла.
В глубоком кресле у окна, забывшись, женщина сидит
И у неё на сердце долгая зима.
А у неё на сердце лёд и серебро седых волос
И горе тенью на красивое лицо,
Зачем же этот человек им с сыном, столько зла принёс
Хотя, о мёртвых, хорошо иль ничего.
Ведь кроме сына у неё, в огромном мире никого
Они вдвоём в мороз и снег по жизни шли
Только великая любовь спасла её, спасла его
Она верна до самой смерти той любви.
Её не тронула река, её не тронул дикий зверь,
Мужчины гибли, только чтоб она жила.
Куда идти, кого просить и что же делать ей теперь,
Ты подскажи, ответь, жестокая судьба.
Огромный город за окном, горит огнями и не спит,
Весна, немного погостив, совсем пришла
В глубоком кресле у окна, забывшись, женщина сидит
И у неё на сердце долгая зима.
На Матросской тишине
На Матросской тишине, зеки, парятся
Кто с вещами на этап, кто останется
Это обязательно,
Слушайте, внимательно.
На Матросской тишине, стены толстые,
А подследственные все, сильно пёстрые
Видно масти разные,
Чёрные и красные.
На Матросской тишине, хаты полные
Зеки поголовно все, недовольные,
Матерятся, маятся,
А срока, считаются.
На Матросской, «кумовья», все – полковники,
А в гражданке поглядеть, уголовники.
Тут со всеми парятся,
Им, наверно, нравится.
На Матросской тишине, «малолетка» есть
Подрастёшь и на «взросляк» предлагают сесть
Эх, тоска, тут жгучая
Проволока колючая.
Над Матросской тишиной, голубь белая,
В синем небе покружит, королевою
Души лечат грешные
Ангелы, небесные.
Как хочется жить от заката к рассвету
Здесь время ползёт от вины до вины,
Четыре стены и форточка где-то
И мы здесь совсем никому не нужны.
Как хочется жить, но никто не поверит
Всё время молчат стены старой тюрьмы,
Четыре стены и окошко на двери
И мы здесь совсем никому не нужны.
Как хочется жить, ночь в душе арестанта
А ночью несутся кошмарные сны,
Четыре стены и горящая лампа
И мы здесь совсем никому не нужны.
Как хочется жить всем кто там за забором
Тоскуют мальчишки, совсем пацаны
Четыре стены и железные шторы
И мы здесь совсем никому не нужны.
Трасса. Мокрый асфальт.
Дождь бьёт по стеклу.
Сверху черные тучи, черные тучи, хмурые тучи
Ветер тучи погнал
Даль встретит закат
Версты стелятся где-то,
А по всей трассе венки.
Ты посигналь, слышишь водитель
Ты посигналь и не гони
Где та пята, где та обитель?
Что суждено нам за грехи?
Ты посигналь, слышишь, немного
Эти кресты, чья-то вина
Жизнь, пацаны - это дорога,
Ну а длину - мерит судьба
Журавль под синим небом пролетает,
Наверное торопится домой.
А Леха газ спокойно выжимает,
Играет с мокрой трассой и судьбой.
А сзади спят два питерских бандита,
С которыми он едет на разбор.
Стволы березок зеленью укрыты.
Там впереди тяжелый разговор.
Он лагерь тот холодный вспоминает.
И столько лет в ночи глаза ее.
Душа его то с ним, то улетает
В края, где сердце спрятал он свое.
Журавлик, журавлик, журавлик
Покружится над головой.
Ты как в синем море кораблик.
Куда ты, куда ты, родной?
Ты как в синем море кораблик.
Куда ты, куда ты, родной?
За эти годы было все у Лехи:
И женщины, и деньги, и враги.
Но он, поверьте не украл ни крохи
У той большой, единственной любви.
Журавлик видно тот отстал от стаи.
От жизни Леха так отстать хотел.
Пусть птица вдаль куда-то улетает.
Как он, давно к мечте своей летел.
Дорога по бокам дождем размыта,
Как дым, в оврагах стелется туман.
В машине спят два питкрских бандита,
А за рулем сидит седой шаман.
Журавлик, журавлик, журавлик
Покружится над головой.
Ты как в синем море кораблик.
Куда ты, куда ты, родной?
Ты как в синем море кораблик.
Куда ты, куда ты, родной?
Передал омоновец письмо
Без конверта, маленький листок
А на этом листике всего,
Несколько косых бегущих строк.
Несколько косых бегущих строк
Ей сейчас дороже жизни всей
Может быть, её услышит бог
Там, среди зелёных звёзд-огней.
Письмецо, а по «фене», «маляву»
Принесло свежим ветром с дождём
«Ты прости, ты прости, меня мама,
Только помни, о сыне своём».
За окошком город засыпал,
А она стояла в тишине
Лист в ладони, у неё дрожал,
Растворялись строчки как во сне.
Сердце материнское стучит
Как живые, тёплые часы
За окошком город тихо спит,
Спит в объятьях девственной весны.
Передал омоновец письмо
Без конверта, маленький листок
А на этом листике всего,
Несколько косых бегущих строк.
Несколько косых бегущих строк
Ей сейчас дороже жизни всей
Может быть, её услышит бог
Там, среди зелёных звёзд-огней
Горячился татарин, заводной Миша «Ствол»
«Виноват этот парень, так о чём, разговор.
Надо в хате в Матроске, так его «прессануть»,
Чтобы он, доходяга, рассказал что-нибудь.
В дорогом ресторане собрались на «разбор»,
Каждый сам себе «фраер», сам себе прокурор
Ради мутного дела, всё «бакланит» братва,
Да, давно, беспредела не видала Москва.
На дворе майский вечер
В чёрном небе огни
Так от встречи до встречи
И проносятся дни.
И проносятся годы
От весны, до весны
Смоет талые воды,
Как забытые сны.
«Лысый» кони отбросил, как последний босяк
Даже, видно, не понял, что случилось и как.
Только с Питера деньги закрутились в Москве,
Вдруг такое свалилось, светлым днём по весне
Лысый тихо обедал, никому не мешал,
Пил спокойно водяру, с аппетитом жевал.
Вдруг заходит подросток, блеск в безумных глазах
И запрыгало дуло у мальчишки в руках.
Почему так случилось, все никак не поймут,
«Мусора» так не «валят», а братве ни к чему
Почему парень впрягся на такой беспредел,
Видно на «бытовухе» Лысый вдруг угорел.
На квартире у парня мать пасут «мусора»,
Видно всё ещё долго путь заказан туда,
А брат Лысого, Алик, предлагает мочить,
Что ж, за брата понятно, он готов отомстить.
Вот в конце разговора слово держит Шаман
«Этот дерзкий парнишка, сам себя наказал.
Ему парится в зоне много долгих годков,
Но, а мать, будет долго на виду у ментов».
«Мы, братва не потерпим, чтобы бизнес здесь встал,
Ну, а Лысый зачем-то, сам себя «заказал».
Мы родню понимаем, но шуметь ни к чему
Дело не пострадает, я вам прямо скажу.
Алик резко поднялся, выпив залпом вино
«Не убить, покалечить, это право моё.
Что братва порешила, я запомнил, Шаман
А как сделать получше я подумаю сам.
В это время в трактире, где цена не пустяк
Одинокий мужчина пил армянский коньяк
Пил стаканами молча, сеть морщин на лице,
Он на долгие годы задержался в Москве.
Читайте также: