Уездный город n зоопарк аккорды
Обновлено: 19.09.2024
***
Майк, реплика из домашнего концерта, записанный Наташей Шарымовой, конец 1980-х:
Сейчас я попробую спеть длинную песню, которой я в некоторой степени даже горжусь. В ней изначально было куплетов 28, осталось 15.
Очередной набег на столицу состоялся 27 марта 1983 года, и это было, наверное, одно из самых ярких клубных выступлений «Зоопарка» в столице.
Это знаковое выступление было отмечено двумя важными событиями. Во-первых, Науменко представил свой будущий суперхит «ДК Данс» («Я посмотрел на часы…»), объявив его, как «новую песенку, сделанную в стиле рок-н-роллов 50-х годов, на которых я воспитывался». Во-вторых, в финале концерта была исполнена новая композиция, бесконечный текст которой Майк читал с огромного листа бумаги. На сцене оказалось слишком темно, и мелко написанные строчки ему были плохо видны даже с близкого расстояния. Тогда музыкант попросил у техников добавить света и начал медленно затягивать слушателей в марево несуществующего мегаполиса.
К тому моменту у Науменко уже было готово большинство куплетов «Уездного города N» – психоделического эпоса, создававшегося им в течение многих месяцев. В основе сюжетной канвы Майк использовал прием, который Боб Дилан применил еще в 1965 году в композиции Desolation Row. В ней охреневший от кислоты нью-йоркский поэт микширует в одной точке множество мировых смыслов и персонажей – начиная от Робин Гуда и Ноя и заканчивая Квазимодо, Жанной д’Арк и поэтом Т. С. Элиотом. Свой вариант вселенского Вавилона Майк наполнил героями из Desolation Row (Казанова, Эйнштейн, Наполеон), разбавив их классиками русской литературы (Гоголь, Пушкин, Толстой) и современными персонажами вроде Пола Маккартни, Эдиты Пьехи и Чарли Паркера. Гетто, из которого никуда не уходят поезда, идеолог «Зоопарка» перевел в мифологическую плоскость с настоящими и вымышленными героями и иллюзорной связью времен.
«Этот город N, – как-то обмолвился Майк, – несколько сюрреалистическое место, в котором каждый занимается курьезным и не своим делом. И каждый вправе домыслить, что из этого может получиться».
В скобках заметим, что первый намек на подобную одиссею прослеживался у Науменко еще на альбоме «LV», где упоминается похожий на зоопарк город, в котором живут «свои шуты и свои святые, свои Оскары Уайльды и свои Жанны д’Арк». Позже эта идея получила развитие и начала обрастать новыми героями. К примеру, образы леди Макбет и Золушки создавались под впечатлением от картин Тани Апраксиной, а еще несколько героев были придуманы Майком вместе с будущим клавишником «Зоопарка» Александром Донских.
«Мы исписали несколько страниц, и я предложил кандидатуру таксиста Харона, – вспоминает Донских в книге „Призраки города N“. – Науменко тут же подсадил к нему пассажира Эйнштейна, потом я добавил Эдиту Пьеху – и Майк аж застонал от удовольствия и закончил куплет Анной Карениной. Точно так же возникли пары „Иисус Христос и отец“, „Иван Грозный и сын“ и еще несколько. Всего же в этой песне были упомянуты 57 персонажей».
Идея включить в альбом композицию «Уездный город N» возникла в голове у Тропилло спонтанно, отчасти – благодаря нехватке нового материала. В одну из студийных смен выяснилось, что «Зоопарк» сыграл все композиции и больше записывать нечего. Попробовали исполнить «Пригородный блюз № 2» и несколько старых песен, но это не стало выходом из ситуации. И тогда Тропилло предложил сделать «Уездный город N». По воспоминаниям музыкантов, последние куплеты сочинялись непосредственно в студии. Существует версия, что после прослушивания чернового варианта Коля Васин посоветовал Майку дописать в финале еще несколько строк.
«Науменко потом обвиняли в том, что песня „Уездный город N“ частично слизана у Боба Дилана, – рассуждал Андрей Владимирович. – Но это не так. Песня у Дилана более узкая, и там перечисляются современные суперзвезды, и всё! А у Майка – и сказочные герои, и реальные персонажи, и любовь, и вино, и смысл бытия. Майк очень нежно относился к Дилану, но не копировал его».
Однако основная проблема записи заключалась в том, что технический уровень музыкантов не позволял сыграть все куплеты «нон-стопом» в течение четверти часа. К тому же Майк хотел, чтобы на этой песне звучало фортепиано, а собственного клавишника у группы тогда еще не было.
«Раньше эту песню Майк нам не показывал, – ворчал Александр Храбунов спустя четверть века. – В студии я ее быстро выучил, в последний момент разобравшись, как именно нужно играть. На первых дублях Майк пытался петь, но пустовато все получалось. В итоге Андрей Владимирович пригласил пианиста, который появился в студии в состоянии жестокого похмелья. И наиграл свои изумительные пассажи, которые, я считаю, трезвый человек не сможет исполнить никогда».
Вожделенный пианист был обнаружен в ближайшей закусочной с романтичным названием «Белоснежка». Чародея клавишных инструментов звали Владимир Захаров, он был приятелем Паши Крусанова и играл в группах «Выход», «Абзац» и «Хамелеончик За». По воспоминаниям музыкантов, Захаров был соблазнен бутылкой дешевого портвейна и возможностью записаться на одном альбоме с «Зоопарком».
Все дальнейшие события, происходившие в Доме юного техника, чем-то напоминали фильмы Хичкока. Спасителю Захарову поставили, как таперу, стакан вина, и он в состоянии крайней задумчивости начал импровизировать. Вначале все шло неплохо, но после нескольких глотков маэстро стал пьянеть и уставать, поскольку играть ему приходилось одну и ту же мелодию множество раз подряд.
В песню о городе, который безумен сам по себе, пианист добавил психоделических наворотов, меняя акценты, скорость и варьируя степень фортепианного безумия таким образом, словно у него в организме садились батарейки. По меткому выражению Тропилло, «если обратить внимание на партию фортепиано, то отчетливо слышно, как пианист ползет умирать».
Любопытно, что композиция «Уездный город N» исполнялась на концертах нечасто: периодически Майк играл ее в акустике, причем однажды – в дуэте с Цоем. На нескольких квартирниках Науменко клал перед собой шпаргалку, на которой шариковой ручкой были написаны первые строчки каждого из куплетов. Делал он это для надежности, поскольку иногда забывал последовательность куплетов.
Позднее, во время одной из редких видеосъемок Майк признавался, что «изначально куплетов было двадцать пять, а теперь, дай Бог, вспомнить хотя бы пятнадцать…» Доказать или опровергнуть правдивость этого утверждения сложно. В те времена казалось, что эта баллада стала перемещаться – подобно своим героям – из объективной реальности в сферу туманных призраков и нераскрытых загадок рок-н-ролльной мифологии.
Наталья Науменко:
Все персонажи Майка — выдуманные. Даже там, где он от первого лица поет. Свои песни он писал по-разному. Один раз мы ехали долго-долго в трамвае, и у него несколько куплетов «Уездного города N» сложилось. Прямо в трамвае сидел, записывал, проговаривал, советовался. Он вообще советовался охотно — мне тексты показывал, а я ему, например, говорила: «Вот здесь нужно рифму переделать, мне кажется». А он отвечал: «Нет, здесь все на музыку ляжет, это же не стихи, это тексты». Он вообще очень большое различие делал между стихами и текстами, поскольку разбирался в поэзии. Говорил, что рок-н-ролльные песни — они чем проще, тем лучше. И Майк не считал себя гениальным. Он умнее своих текстов: «Да, я занимаюсь этой игрой под названием жизнь, под названием рок-н-ролл, под названием семья». Майк хотел бы воспринимать рок-н-ролл как работу. И когда в конце жизни за это стали платить, был счастлив.
ЛИПНИЦКИЙ: Я помню это хорошо.
ЛИПНИЦКИЙ: Не врубился просто с первого раза.
ТРОИЦКИЙ: Не врубился абсолютно! К счастью, потом он изменил свое отношение к Майку, если не на 180, то, по крайней мере, хотя бы на 120 градусов.
ЛИПНИЦКИЙ: Они очень подружились, я помню.
_______________________________________________________________________
___________________________________
Читайте также: