Пыль на дядькиных ботинках аккорды

Обновлено: 22.11.2024

"Повод Для Оптимизма" (1990)

1. Командир Сельской Почты - III

На лужке пасётся свинка,
Молодая, с длинным вымям,
В небе кружат еропланы,
Мчуся я на мотоцикле
По дороге пропылющей
В центр районный чернозёмный.
Коммунисты, коммунистки.
Воздоил коров рогастых
Дояр Федя мощнорукий.

Рыжекосая дивчина
Во штанах больших спортивных
Варит суп грибной наварный
И туды фенхелю сыпет,
Чтобы кушал с аппетитом
Этот суп горячий вкусный
Бригадир бригады ихней,
Пожилой строитель мудрый.
Без руки, в очках чернявых
Варит балки автогеном
И снопы горячих искр
Жгут ему его щетину.
Но искры ему по хую -
Получил он телеграмму
От жены своей, что служит
Депутатом Моссовета.

Надоело ей служить там,
И она уехать хочет,
Чтоб устроиться работать
Командиром сельской почты.

2. Начальник

Кто насрал большую кучу
На моём столе рабочем?
Кто наклал соплей зелёных
В мои сменные ботинки?
Кто написал в мою шляпу,
Облевал мои перчатки?
Кто на стенке кабинета
Написал мне слово "сука"?

Толстый начальник отдела кадров,
Потный начальник отдела кадров.
Толстый начальник отдела кадров,
Потный начальник отдела кадров.

Кто украл мой партбилет
И подтёр свою им жопу?
Кто подкладывает мне
Анашу и всяку гадость?
Кто рабочим слух пустил,
Что всегда даю я в жопу?
Кто послал ко мне жлобов,
Что разбили мне всю репу?

Хромая на правую ногу,
По улице, серой от дыма,
Бежала старушка с авоськой,
За ней гнался танк фашистский.
Дома все попадали набок,
Война - это вам не игрушка!
В подворотне спорили негры,
Спасётся иль нет старушка.

Но внезапно ей путь тернистый
Преградил пулемётчик Фридрих.
Увидев такое дело,
Моментально попрятались негры.

Фридрих снял пулемёт рычагастый,
Золотые зубы оскалил
И прицелился пьяным глазом
В морщинистый лобик жёлтый.

4. Пыль На Дядькиных Ботинках

Пыль на дядькиных ботинках
Мне шепнула сипло в ухо,
Что сей дядька не из местных
И пришёл с недоброй целью.
"На заставу, и быстрее!" -
Приказали мозги ногам.
И, скользая на щебёнке,
Я помчался сквозь Полесье.
У родимого забора,
Языком мотая жарким,
Две овчарки пограничных,
Гадили, хвосты задрамши.

А начальник галифастый,
Колуном пеньки ломая,
Мне сказал: "А чёрт с ним, с дядькой.
Что-то жарко нынче дюже".
Так проспали, проморгали
Появление в России
Первой искры, из которой,
Вскоре пламя возгорелось.

Надо мной, как пельмень, зависло
Твоё тупое лицо,
Бледное и с прыщами,
Уже в который раз.
Я культяпками рук толкаю
Обрезки твоих грудей,
Но ты, дауниха вонючая,
Всё лезешь и лезешь ко мне!

А сестра сегодня забыла
Сделать тебе укол.
И это усугубило
Половую похоть твою.

Мы родились в СССР.
Мы родились в СССР.
Мы родились в СССР.
Мы родились в СССР.

6. Все Мои Песни

Когда ты выходишь из дома
С улыбкой дяди Аборта,
Мне хочется все мои песни
Стереть магнитом облома.
Но если бы ты была рыбой,
Ты быстро бы стала селёдкой,
А если бы ты была птицей,
Тебя бы изжарили в гриле.

А я - рулевой трамвая,
Который тебя переедет.
Я - завсегдатай гриля
И в заказе моём селёдка.

Поэтому все мои песни,
Облив твоим соусом острым,
Я вылью позже в сортире,
Спасая столицу Желудок.

7. Гибель Барсуков

Дородная дивчина Галька
В хоре играет на бубне,
Кисточкой в студии пишет
Иероглифы всяки ненашенски,
Водит любовь с сотрудником
Института научно-секретного,
Бородатым дядькой техническим,
В агрохимии дюже подкованным.
На машине её он встречает,
"Запорожце" стремительном, новеньком.
И едут они за город,
Чтоб набрать там грибов с земляникою.

В лес да по ягодицы,
В лес да по розовые.
В лес да по ягодицы,
В лес да по розовые.

Тут в лесу сотрудник технический,
Химик аграрный промышленный,
Навалился на Гальку дородную
С харею маоцзэдунскою.
Повалились на шишки еловые
Голубки, как мешок с картофелем,
Раздавив барсука любопытного
С барсучихой, подругой хвостатою.

На хуя ж это надо, товарищи -
Агрохимия всяка техничная,
Разны хоры да студии с бубнами,
Гальки сраные да сотрудники,
Коль в итоге их действий озлобленных
Гибнут зверьки безобидные,
Оставляя сиротками круглыми
Деток своих мохнатеньких.

В лес да по ягодицы,
В лес да по розовые.
В лес да по ягодицы,
В лес да по розовые!

На пляже мягкопесочном,
Под солнцем ярко-горячим
Лежал я, коричнево-голый,
Весь в плавках и с пива бутылкой.
Ко мне подошёл верзила
Татуированно-гантельный,
Ногою широкоступною
Наступил мне на руку пальцастую.
Я бутылкой пивной распенистой
По макушке ему брито-стриженой
Замочил да из глаз искры высек
И верзила упал разухабисто.

И теперча в тюрьме расклетчатой
Я сижу у параши вонючистой
И другие верзилы гантельные
Мне по шее молотят увесисто.
Знал бы я, что так выйдет неказисто,
Я убрал бы руку пальцастую
И сидел бы без пляжа дома
Вдалеке от верзил мощноштанговых.

Молодой слонок носатый
На лужайке какал смачно,
Но на тракторе Егорка
Тут подъехал незаметно.
И большим ковшом чугунным
Он подгрёб слонка за жопу
И повёз на мясобойню,
Дабы сделать вкусну воблу.

Воблу ту продать на рынке
И купить потом анашки,
Посадить её на поле,
Чтоб росла она да зрела
Под огромным щедрым солнцем,
Чтоб слоны на это поле
Заходили бы почаще,
Чтоб покушать травки сочной.

А Егорка хитроумный
Тут как тут с ковшом чугунным.
Тех слонов он ловко ловит,
Получает прибыль, сука.
И природу нашу губит,
И природу нашу губит,
И природу нашу губит,
Подмосковную, едрён-ть.

У меня переломана шея,
Я весь какой-то больной.
В телевизоре вновь аэробика,
Но не радует это меня.
Под уютным торшером сидячи,
Тупо гляжу я в экран,
Где тёлки бедрастые скачут
Под "Роланды" новомодные.

Телефонный звонок разнузданный
Меня испугал внезапно.
То звонил мне мой друг из больницы,
Где ему все кишки отрезали.

Звенит листвой осенний лес.
И под орешником облезшим
Нашли с Маринкой труп мышиный,
Что шкуркой серой был приметен.

Маринка - добрая герла,
Слезу пустила и сказала:
"Давай схороним это тело. "
И тотчас место указала.

Звенит листвой осенний лес.
С войны оставшаяся мина,
Мышиный труп метнув в орешник,
Меня с Маринкой разнесла.

12. Таджикский Поэт

Молодой поэт таджикский
На ослице длинноухой
Едет по дороге пыльной
Среди юрт полей и яблонь.
Он в руке пружинной держит
Ручку и блокнот поэтский
И заносит свои мысли
На бумажные просторы.
Из под узких век красивых
Мудрый взор он свой кидает,
И поёт под звуки домбры,
И смеётся и рыдает.
Восхваляет он просторы
Нашей Родины привольной,
Поправляет тюбетейку
На макушке загорелой.

Кумысак он пьёт холодный
Развязав алык кожаный
И с весёлою нанайкой
У костра стихи читает.
Он мечтает сильно, нежно
О любви и коммунизме.
И нанайка умилённо
Тюрбаном слегка махает.
И друзья его киргизы
На коньках широкогрудых
Замирают как статуи
В предвкушеньи Коммунизма.

13. Твой Облёванный Джинс

Твою коленку облевал я -
Видать скотина я, однако.
Но ты пойдёшь в сортир свой женский,
Там простирнёшь свой джинс варёный.
Тебя усатый и носатый
Азербайджанец армянинский
С собою взять пообещает
В свой Казахстан далёкий тёплый.

Но перед входом в скорый поезд
Он скажет, что билет один лишь.
А ты в московской родбольнице
Родишь усатого киргиза.
С обложки старого журнала
Глядит с укором Терешкова,
В твоей вонючей коммуналке
Лишь джинс облёванный остался.

14. Негр На Курорте

Как прекрасно рано утром
Встать с постели и, напялив
Шапочку с помпоном стрёмным,
Прокатиться на конёчках
Под вальсочек милозвучный,
Под танго что адекватно
Ритмикой своей суровой
Пляске старого шамана.

У нанайского кострища
С матюгальником на вышке
С берегов морей курортных
Наблюдать за тем, как девки,
Плавая в воде солёной,
Задирают кверху жопы,
И, ныряя за ракушкой
С риском утонуть навечно,
Мускулистый негр в маске
Пузыри, козёл, пускает.
Негр на курорте,
Негр на курорте,
Негр на курорте,
Негр на курорте.

15. Автобус Номер 720

Я в окне замёрзшем дырку
Просверляю, согревая
То окно дыханьем тёплым,
Наблюдаю за пейзажем,
Что витает мрачновато
За окном средь хлопьев снежных,
И бабищи в тёплых шубах
Залезают и садятся
На сиденья, что скрипливо
Принимают ихи туши
И носами похотливо
Все вдыхают свежий воздух,
Он морозною струёю
Охлаждает их гортани,
На которых слой творожный
После завтрака остался.

И мочой немного пахнет,
Ностальгии по Парижу
Нет в помине, и не надо -
Есть лишь радость от сознанья,
Что все вместе мы - герои
Будней трудовых, азартных,
Шар земной у нас в ладонях -
Бутерброд с ноздрястым сыром.

Сбив кокетливым щелчком
Мандавошку с лацкана
И, поправимши пенсне
На своём носу большом,
Задушевным голоском
Речи стал Эдмунд толкать
О бесправии таджиков
В эспальолках.

Но кирзовым сапогом
Некто в кепке и плаще
Выбил стул из-под него
И задрались лацкана.

Запотели все пенсне,
Эдмунд ногами дрыгал,
Вскоре умер он, ваще,
У берёзы на суку.

17. Твоё Спокойствие

Ну вот и всё - меня убило
Твоё спокойствие, как пуля,
На острие которой ярко
Алели жаждущие губки.
Под этот дождь я, как на плаху,
Шагнул - и фирма "Саламандра"
В лице моих ботинок тотчас
Плашмя упала в грязь дороги.
Как персонаж из детских сказок
В лицо смеялась мне с издёвкой
Помойка старая, в креветках,
Тут бар пивной был где-то близко.
И старый пьяница в рванине
Пытаясь встать, но безуспешно,
Свистел под нос, фальшивя жутко,
Смесь "Варшавянки" с Бобом Марли

Читайте также: