Напишу через час после схватки аккорды для гитары
Обновлено: 12.11.2024
Все теперь против нас, будто мы и креста не носили.
Словно аспиды мы басурманской крови,
Даже места нам нет в ошалевшей от горя России,
И Господь нас не слышит - зови не зови.
Вот уж год мы не спим, под мундирами прячем обиду,
Ждем холопскую пулю пониже петлиц.
Вот уж год, как Тобольск отзвонил по царю панихиду,
И предали анафеме души убийц.
И не Бог и не царь, и не боль и не совесть,
Все им "тюрьмы долой" да "пожар до небес".
И судьба нам читать эту страшную повесть
В воспаленных глазах матерей да невест.
И глядят нам во след они долго в безмолвном укоре,
Как покинутый дом на дорогу из тьмы.
Отступать дальше некуда - сзади Японское море,
Здесь кончается наша Россия и мы.
В красном Питере кружится, бесится белая вьюга,
Белый иней по стенам московских церквей,
В белом небе ни радости нет, ни испуга,
Только скорбь Божьей Матери в белой лампадке ночей.
Жадные пальцы на скользкие карты легли,
И закружился с Фортуной в обнимку Обман,
Ожили в штосе десятки, вальты, короли, -
Двое играли, поручик и штабс-капитан.
И загулял по душе недобор-перебор.
А может, виною был спрятанный туз в рукаве?
Горькою фразою вызлился карточный спор,
Ярым багрянцем по вешней осенней листве.
Плотно ли ненависть ваши закрыла глаза?
Всё ли готово у вас, господа, для стрельбы?
Нечего вам на прощанье друг другу сказать,
Глупые пули нацелены в гордые лбы.
Юный поручик с пробитою грудью лежит.
Смехом неистовым зло разрядился Изъян.
Жизнь погубивший - ты ж прав не имеешь на жизнь.
Вот и пустил себе пулю под сердце наш штабс-капитан.
Их схоронили. В молчании пили вино.
Лучше бы им поделить куражи в кутеже.
Свечи горели, но было на сердце темно,
Свечи горели, но холодно было душе.
Друг мой, ты в смертную вечность не верь,
Утром с оконца тяжелые шторы откинь.
Солнечным зайчиком в душу заглянет апрель,
Небо подарит пьянящую звонкую синь.
Как по Красной площади –
Алый пыл знамён.
Голубые лошади,
Красный эскадрон.
Вслед глядели девушки,
Заслонясь рукой.
Только до победушки
Ой как далеко.
Там Шкуро и Мамонтов,
Врангель и Колчак
За царя Романова,
За своих внучат,
За обиду острую
Бьются ретиво.
Да ещё за Господа
Бога самого.
Ой, куда ты конница
Правишь копыты?
Ой, не скоро кончится
Девятнадцатый.
Запахами ночь шалит
Шпорный перезвон.
Голубые лошади,
Красный эскадрон.
Неподвластные смерти и тлену,
Не познавшие страха в веках,
Вновь выходят на ту же арену
Те же галлы с мечами в руках.
Обреченные дети изъяна,
В юбилейный стотысячный бой
На еще не зажившие раны
Принимаете новую боль.
И, на вашу отвагу глазея,
Очевидцем ста тысяч затей
Закипает котел Колизея,
Переполненный пеной страстей.
Век от века билеты дороже,
Все страшней и упорней бои.
Занимайте, патриции, ложи,
Покупайте кошмары свои.
Будет боль, будет кровь, будут стоны,
Будут дикие звери реветь,
Чтоб потом на святые иконы
Вам самим было жутко смотреть.
Смерть традиций своих не нарушит -
Как тогда, так и будет теперь.
Посмотрите, не ваши ли души
Душит яростно раненный зверь?
И послушай: за храпом агонией
И сквозь всю сумасшедшую сечь
Не твои ли надежды, хоронит
Жалким звоном обломанный меч?
Орденами твоими увешан,
Избежав хищной пасти и лап,
Не твою ль кровожадность утешил
Опьяненный победою раб?
Все смешалось, рычанье и крики,
Лязг доспехов и скрежет зубов.
И в победном неистовом лике
Вновь ты видишь проклятье рабов.
И опять твой восторг обалделый
На стотысячный пир воронья,
Чтоб не знала ни мер, ни пределов
Ненасытная жажда твоя.
И чтоб отдыха галлы не знали,
Сокрушая миры и века,
Будет слышаться ад вакханалий,
И не высохнет кровь Спартака.
Читайте также: